"Перед началом урока я обычно тратил пять-семь минут на наведение порядка. Приходилось переходить на крик, чтобы восстановить дисциплину. Но как только я начинал урок, в классе возникал едва различимый гул, источник которого невозможно было установить. Догадываясь, что эта шалость исходит от одного или двух школьников, а затем подхватывается всем классом, я решил пересадить нескольких учащихся. Но и это не помогло в той мере, в какой я рассчитывал.
Спустя несколько дней я наконец выявил зачинщика. Им оказался высокого роста парень, который выглядел старше своих лет. Он был второгодником, и весь класс воспринимал его как «героя». Выяснилось, что этот ученик не выносит школу и всюду, где бы ни появлялся, сеет смуту. Один из моих коллег высказал мнение, что телесное наказание - единственный способ обращения с этим парнем. Однако мне не хотелось прибегать к подобной мере воздействия. В глубине души теплилась надежда, что его удастся образумить другим путем.
Как только в очередной раз этот ученик нарушил дисциплину, я громко назвал его по имени и перед всем классом сделал выговор. Парень несколько утихомирился, но затем стал отказываться отвечать. Прошло несколко дней, и он опять взялся за старое. Ничего не изменилось и после того, как его пересадили за другой стол. Я уже почти отчаялся, но все-таки решил поговорить с ним с глазу на глаз.
Выглядело это приблизительно так:
- Послушай, дружище, я не знаю, в чем дело и отчего ты так себя ведешь. Но могу сказать одно: как бы ты ни старался, но порученную мне работу я буду выполнять. Если тебе не по душе пребывание в школе, что ж, решать тебе. Но доучиться до положенного возраста тебе все равно придется, так что с таким же успехом ты мог бы вести себя и поприличнее. Не желаешь работать в классе - ну что ж, вольному воля, но не мешай своими разговорами другим. Еще раз беседовать на эту тему я с тобой не намерен. С сегодняшнего дня, хочу надеяться, ты перестанешь будоражить класс. Я говорил с тобой как мужчина с мужчиной. Полагаю, что ты сам сделаешь необходимые выводы из нашего разговора.
В ответ я услышал:
-Идет. В классе будет тихо, но заниматься не собираюсь. Работай или не работай - оценка выше не будет.
Я пообещал, что с моей стороны все будет по справедливости и он может рассчитывать в любом случае на заслуженную оценку. Уже на следующем уроке он вел себя превосходно, но не стал отвечать ни на один вопрос, заданный ему по теме занятия.
Я продолжал вызывать его на каждом уроке. Наконец он начал отвечать, но при этом невероятно смущался: ему было трудно расстаться с прежней ролью, и он никак не желал, чтобы класс заподозрил его в слабости характера. Однако постепенно ученик втягивался в работу и даже тянул руку при устных опросах. Я продолжал держаться с ним строго и твердо, но никогда не упускал случая похвалить его, если он того заслуживал. Думаю, что похвалы эти его воодушевляли. В конечном итоге результаты работы именно с этим парнем принесли мне наибольшее удовлетворение."
